Глава 2. Дом есть храм, а храм есть дом
Одним из самых удивительных чудес, встретившихся мне по приезду в Серафимо-Дивеевскую обитель, явилось чудо узнавания Дивеева. Благодатное ощущения возвращения домой вдруг стало подкрепляться и реальными физическими событиями. Уже с первых дней нашего переезда в Дивеево стало ясно, что мы тут не случайные переселенцы. Все три детских учереждения, находящиеся внутри Богородичной канавки: школа-интернат, бывший детский сад и средняя школа, сразу напомнили мне все три бывших детских учереждения, среди которых я жил и живу, и пишу сейчас этот труд! Их предназначение в своё время было точно таким же, только в бывшем школьном интернате теперь находится храм, а в бывшем детском саде - мой дом, а в бывшем третьем детском учреждении - контора. Их взаимное расположение и ориентировка на местности, форма окружающей их территории и проглядывающаяся местами канавка с растущими по периметру тополями, весьма напомнили мне Серафимо-Дивеевскую киновию! Но и территория побольше, внутри которой находится эта домашняя киновия, также во всех своих семи поворотных пунктах и расположении в ней зданий, с окружающей её местами канавкой, также подобна территории огороженной Богородичной Канавкой! А про территорию, окружающую дом моего дедушки Петра Гребенщикова, где мне в 1983 году было видение Господа, благословившего меня на то, что случилось со мной впоследствии, вообще, говорить не приходится – ибо она является явной уменьшенной копией территории будущего Серафимо-Дивеевского девичьего монастыря! Не говоря уже о том, что и сам дом моего дедушки во всём подобен будущей келии Воскресшего Преподобного Серафима с примыкающим к нему будущим Храмом Умиления, которые разместятся, по словам Преподобного, в помещении бывшей монастырской водокачки! Факт внутреннего и внешнего сходства двух зданий находящихся на расстоянии почти семисот километров друг от друга вообще не вызывал у меня никаких сомнений и неоднократно был проверен мной во время моих поездок на родину! Вернувшись домой, разглядывая, сравнивая и убеждаясь в верности всего того, о чём мне рассказал Сам батюшка Серафим, я обезоруживался этими совпадениями и ничего не мог сказать вопреки! Это, вообще, было невозможной вещью, в буквальном смысле, невозможной! Так не бывает, но так оно и было! А дальше было ещё более невероятное и я с ужасом узнал, что являюсь будущим настоятелем храма Умиления, предуготовленным Батюшкой Серафимом для этого в далёких краях под молитвенным покровом трёх великих Святителей Божиих Митрофана, Тихона и Антония Воронежских, принявших в моей жизни очень большое участие.
Факты этих и других буквальных совпадений, в том числе и событий бывших в моём детстве и юности, а затем повторившихся в Дивеево, совершенно обескуражили меня и если бы не Любовь Божия и не Утешения Его, я и не знал бы, что мне делать?! Я долго учился молчать, смиряться и трудиться, а тут от меня стали вдруг требовать возглавить подготовку Дивеева к предстоящему Воскресению из мертвых Преподобного Серафима и как мне было не поседеть?!
Ведь, получалось так, что всё, ранее со мной произошедшее, было не случайным.
Когда в начале 50-х годов моя мать приехала на работу в село, где я родился и вырос, по дороге в сельсовет местная жительница спросила её:«ты, докторица?» Мама ответила: «да». И тогда раба Божия Евдокия предложила ей:«будешь у нас жить?»
И мои родители переехали к ним на квартиру, а после этого мы стали их наследниками, потому что так породнились с ними, что я уже не воспринимал Петра Тихоновича и Евдокию Фёдоровну иначе, чем родными дедушкой и бабушкой. С этой любовью к ним я вырос, доходил их до старости и престарения и похоронил, став наследником дома и приусадебного участка, являющегося подобием Серафимо-Дивеевской Киновии. У них не было детей, но было множество близких родственников, уже при их жизни признавших наше право на наследство и никогда не предъявлявших никаких претензий по поводу владения этой удивительной территорией, давшей мне полное и всецелое представление и о будущем Храме Умиления и об окружающей его Богородичной Киновии и о Самом Преподобном Серафиме Саровском. Я занял место наследника этого участка не на основании какого-либо земного права, а на основании духовного родства, ставшего любовью неродных дедушки и бабушки к нам, а нашей к ним. Небесное поглотило земное и подчинило его себе. Но это же, некогда состоявшееся, явилось образом и моего будущего наследования всего вышеуказанного и я знаю, что конкурентов мне нет и никогда не было, потому что быть претендентом на наследие того, о чём не ведаешь, невозможно. Господь и Матерь Божия родили меня и воспитали в заместительном месте, но это место сделало меня настоящим и подлинным наследником и того места, которое оно замещало.
И вышеупомянутое видение 1983 года было связано именно с этим местом. Безо всякой внешней причины, в один из дней этого года, я резко и неожиданно оказался вдруг на территории горячо любимого мной и принадлежавшего моим дедушке и бабушке приусадебного участка и увидел как начала расцветать земля. Волна цвета и света прокатилась справа налево по лугу и деревьям и покатилась дальше по холмам и дубравам. Неведающему ещё Библии, мне показалось, что это действие было подобием действия по сотворению мира. Чёткость и действительность видения была более чем необыкновенной. Повернув голову налево, я увидел вдруг, что сзади, в нескольких метрах от меня, стоит Господь наш Иисус Христос, о Котором я имел в то время самое слабое представление. Но душа моя сразу узнала Его и признала в нём своего Творца и Бога. И мне, тогдашнему атеисту, это показалось просто какой-то невероятной сказкой. «Так это Бог?!!» - изумлению моему не было предела. Но что-то говорило во мне: «Да, Бог, Творец и Создатель, Тот Самый, Которого я до этого отвергал и не признавал, Полный Распорядитель и Автор и меня и всего того, что со мной!». И Этот Богочеловек в длиннополой одежде вдруг говорит мне: «Спаси!» и смотрит на кого-то находящегося за моей спиной. Голос прозвучавший из Уст Господа был необычайнейший. Он был тихим и кротким, но исполненным такой неотмирной власти и благодати, что до сих пор вызывает во мне смешанные чувства благоговения и удивления от того, что голос может так звучать!
Поражённый этим произношением и прозвучавшей в нём властью, я повернулся назад и увидел, что по только что цветущему лугу несётся половодье и в самом глубоком месте его у реки тонет огромный голый мужчина. Его вес явно превышал сотню килограммов, а во мне было чуть больше шестидесяти, к тому же вид воды был очень угрожающим и я понял вдруг, что не смогу спасти его и обязательно и непременно утону вместе с ним. Но сзади стоял Господь и хотя мне, как атеисту, по-прежнему, была очень странна эта встреча, что-то внутри меня говорило, что Это, тем не менее, Бог и, если Это Бог, я не имею права не слушаться Его и обязан и должен исполнить Его волю, даже если сейчас вот могу погибнуть и утонуть. Помыслы всё боролись в моей голове, но я принял решение во что-бы то ни стало исполнить волю Божию и прыгнул в воду на свою собственную погибель.
Но, к удивлению моему, я, довольно-таки, легко вытолкнул этого тонущего в пучине вод здоровенного мужчину на берег и сам следом за ним вышел из воды. И выходя из воды вышел и из этого необычайнейшего видения, услышав как бы произнесённое: «Понял?».
Снова оказавшись в нашем новом доме в двухстах метрах от этого места, я сообразил, что это не было сновидением, а зачем это было и к чему, я тогда так и не понял. Но видение это как и подобает истинным видениям от Бога очень долго оставалось перед моими глазами как-будто только что состоявшимся, в отличие от обычных снов человеческих, которые забываются уже на следущий день.
Пройдёт ещё целых восемнадцать лет, пока я действительно не спасу этого мужчину, в стельку пьяного и растерявшего свои зимние одежды на заснеженных улицах села Дивеева и только тогда до меня полностью и совершенным образом дойдёт смысл этого: «Понял?». И я уже, почти постигший это, пойму окончательно, что мужчина этот, не могущий даже выговорить собственного имени, есть собирательный образ русского народа, погибающего в пучине моря беззакония.
И сколько раз потом, по милости Божией, мне придётся ещё спасать этих замерзающих и заблудившихся, никому, кроме меня, не нужных опьяневших отцов и братий наших.
А Дивеево тем временем продолжало
удивлять меня.
А для меня оно тогда, вообще, как бы действительно состоялось, потому что никто не говорил мне о том, что этого не будет, а наоборот, видение подчёркивало, что именно так всё и будет. Это потом я узнал, что по действию Божьему попал в Творческую Лабораторию Господа нашего Иисуса Христа и увидел, как это всё Он заранее просматривает и утверждает или отвергает, и видел, что это могло бы стать делом, если бы на это была Божья Воля.
Но пока я не знал, что этого не будет, и не знал как следует мне поступить со своими родными, которые не видели этого видения и не знали, что Воронеж, в отличие от Дивеева, будет оккупирован китайскими захватчиками. И решил посоветоваться с кем-нибудь из священников, чтобы получить через него ответ на свой вопрос. Господь расположил моё сердце задать этот вопрос через отца Владимира Сушкова. Я обратился к нему и он, выслушав меня, предложил поговорить с ним после утреннего акафиста Преподобному Серафиму, который он будет проводить во вторник 4 мая. Вот таким вот образом,по благословению дивеевскогосвященника, я впервые попал на утренний акафист, хотя до этого никогда не ходил на него из-за удалённости своего дома от Серафимо-Дивеевского монастыря.
Встав очень рано, я уже в
Впоследствии, я не раз ещё стану свидетелем показа мне различных вариантов развития местных и мировых событий, которые так и остануться вариантами. Но в результате этого я как свидетель и тайнозритель славных дел Божиих смог стать настоящим сторонником того самого варианта, исполнение которого наш Бог и Создатель утвердил для всех нас на конец тварных веков и который должен начаться не третьей мировой войной, как часто думают, а Воскресением из мертвых Преподобного Серафима Саровского.
Кульминационным моментом этого действия Божьего стало окончание 1999 года, когда я по управлению Преподобного Серафима снова стал ходить на утренние акафисты в Троицкий храм.
12 ноября, ровно на третий год нашего переезда в Дивеево, я пришёл на утренний акафист Преподобному Серафиму и первым делом заметил, что впереди меня стоит бывший на долгое время для меня недоступным отец Николай Сальчук из Воронежа весьма похожий на Николая Чудотворца и некогда благословивший меня на поездку в Дивеево словами: «Поезжай и увидишь, что будет!» Именно по его благословению вслед за нами переехали к нам в Дивеево ещё две семьи наших друзей из Воронежа. И вот он на радость мне стоит такой близкий и доступный в трёхлетний юбилей нашего переезда, являя собою ещё одно доказательство непрелестности всего происходящего со мной. Акафист уже начался и я не стал подходить к батюшке, решив сделать это после службы.
В какой-то момент этого уже третьего осеннего акафиста я вдруг увидел странную картину, что Троицкий собор Дивеева и мой родительский дом полностью соответствуют друг другу в своём внутреннем убранстве и расположении и явным образом совместились друг с другом. Наиболее удивительным при этом было то, что наш главный стол стал при этом центральным престолом Троицкого храма и это был так явно, что этому невозможно было возразить! Соответствие было во всём, но соответствие понятное только мне одному, и в этом доме-храме я чувствовал себя своим. Было видно, что не всё то, что находилось в доме, могло находится и в храме. Скажем, телевизор стоявший с левой стороны престола, был явно нездешней вещью и когда я поисповедывал это, то он исчез из этого дома-храма. Точно также исчезли стиральная машинка, модная одежда и обувь и ещё кое-что, а всё остальное: простая мебель и одежда отнюдь не являлись здесь чужими вещами.
В какой-то момент образы дома и храма полностью совпали и стало понятно, что всё то, что было в нём чужим, попало туда по действию диавольскому. Мне стало ясно многое и, самое главное, я познал сколько любви было при этом – видеть и чувствовать себя возвратившимся в дом своего детства, ставший одновременно и храмом, и чувствовать себя наследником в нём!
Я «видел» справа и слева от себя своих братьев и сестру, отца и мать, и понимал, что я самый невидный и средний из них, самый слабый и обыкновенный, но у меня было имя Виктор и Кто-то вручил в мои руки два меча, в правую стальной, а в левую огненный, и я поднял оба меча вверх и скрестил их над головой. И сразу всё понял и заплакал, потому что услышал команду: «Выступить и победить! За папу и маму, за дедушек и бабушек, за братьев и сестрёнок, против бесов и бесовщины, выступить и победить!» При этом правый меч был Словом, а левый – Благодатью, хотя они воспринимались долгое время мной именно как реальные мечи и я учился пользоваться ими и видел, что при помощи их можно делать очень многое.
Из книги о.Виктора "Благовестие о Воскресении Серафимовом"
Скачать книгу можно в разделе "Библиотека" сайта http:\\tainadiveevo.ru
