Праздникъ Богоявленія Господня у нашихъ предковъ
Ни одинъ изъ Господскихъ праздниковъ въ древней Руси не праздновался съ такою торжественностью, какъ день Богоявленія Господня. По словамъ очевидцевъ, въ этотъ день со всего государства русскаго съѣзжалось въ Москву необычайное множество народа видѣть «любопытное дѣйство» — обрядъ освященія воды, совершавшійся патріархомъ на Москвѣ-рѣкѣ.
Торжество начиналось около полудня. Часу въ 12-мъ утра, въ то время, какъ патріархъ въ Успенскомъ соборѣ полагалъ начало службы, звонъ колоколовъ на Иванѣ Великомъ возвѣщалъ народу, что Государь началъ шествіе изъ своего дворца. Государь выходилъ въ соборъ, обыкновенно, въ сопровожденіи бояръ и прочихъ сановниковъ, по красному крыльцу. При его появленіи народъ, увидѣвъ пресвѣтлыя царскія очи, билъ челомъ. Въ соборъ съ Государемъ входили только одни высшіе чины: бояре, окольничьи, думные и ближніе люди, остальной народъ толпами стоялъ у собора.
По совершеніи литургіи въ Успенскомъ соборѣ, начиналось торжественное шествіе на іордань. Шествіе открывали стрѣльцы въ числѣ 400 или 600 человѣкъ, иногда и болѣе. Они были въ цвѣтномъ служиломъ платьѣ, съ знаменами и барабанами, и шли по четыре человѣка въ рядъ. За этимъ блестящимъ отрядомъ стрѣльцовъ слѣдовалъ крестный ходъ, замыкавшійся шествіемъ патріарха. Здѣсь, въ преднесеніи хоругвей, крестовъ и св. иконъ, шли митрополиты, архіепископы, епископы, архимандриты, игумены, соборяне и весь священническій чинъ, по степенямъ, младшіе впереди, старшіе позади, всѣ въ богатыхъ облаченіяхъ. Духовныхъ лицъ въ ходу участвовало очень много, — однихъ приходскихъ священниковъ бывало до 300 и до 200 діаконовъ.
За патріархомъ, въ сопровожденіи разныхъ воинскихъ чиновъ, шествовалъ Государь. Онъ былъ въ большомъ царскомъ нарядѣ. Сверхъ роскошнаго зипуна и богатѣйшаго станового кафтана, на немъ было царское платье изъ дорогой золотистой матеріи съ жемчугомъ и кружевами; на головѣ его былъ вѣнецъ или, какъ тогда называлась, царская шапка, блестѣвшая драгоцѣнными каменьями: алмазами, изумрудомъ, яхонтами. Плечи Государя покрывала богатая діадима, на груди на золотой цѣпи висѣлъ крестъ съ частицей Животворящаго Древа, а иногда золотой крестъ со Спасовой ризою.
На Москвѣ-рѣкѣ, куда тихо и торжественно слѣдовало это шествіе, предъ Тайницкими воротами, надъ мѣстомъ, гдѣ должно было совершиться дѣйствіе погруженія въ воду честнаго креста, устраивалась красивая іорданская сѣнь, поддерживаемая четырьмя колоннами и карнизомъ, расписаннымъ красками, серебромъ и золотомъ. По угламъ сѣни были изображены 4 евангелиста, а внутри апостолы и другіе святые, тутъ же ставился и образъ Крещенія Господня. Кромѣ того вся іордань украшена была шелковыми и жестяными расписанными цвѣтами, зелеными кистями и даже птицами, вырѣзанными изъ мѣдныхъ листовъ и раскрашенными также красками; на верху ея утверждали золоченый крестъ.
Подлѣ іордани стояли особыя мѣста для царя и патріарха. Царское мѣсто, поставляемое на іордани обыкновенно шатерничимъ, было въ видѣ неболыного круглаго храма, съ пятью главами, сдѣланными изъ слюды; на главахъ были кресты. Этотъ пятиглавый верхъ утвержденъ былъ на пяти точеныхъ столбахъ, расписанныхъ по золоту виноградными вѣтвями. Вверху столбовъ шелъ гмызъ (карнизъ), съ внутренней стороны писанный травами, снаружи золоченый и украшенный сквозною рѣзьбою. По этому карнизу въ пригодныхъ мѣстахъ устраивались высеребренныя доски, а «на нихъ писаны стихи къ ердани». Внутри царское мѣсто задергивалось вокругъ суконною или тафтяною занавѣсью. Все пространство около іорданской сѣни, царскаго и патріаршаго мѣста огораживалось рѣзною рѣшеткою и устлано было краснымъ сукномъ. Кромѣ рѣшетки, іордань была отдѣлена отъ народа двумя перилами.
Когда процессія приходила къ іордани, и царь съ патріархомъ вступали на свои мѣста, — по сторонамъ іордани становилось обыкновенно духовенство, а подлѣ царскаго мѣста — бояре и прочіе высшіе чины. По берегамъ рѣки тѣснился густыми толпами народъ. Войска били въ это время въ барабаны, дѣлая честь празднику.
Совершеніе обряда освященія воды происходило слѣдующимъ образомъ. Сначала духовныя власти и соборяне подходили къ Государю и патріарху, по степенямъ, по двое въ рядъ, и кланялись. Потомъ патріархъ раздавалъ всѣмъ свѣчи, начиная съ Государя, и совершалъ дѣйствіе по чину. Въ то время, какъ онъ погружалъ въ воду Животворящій крестъ при пѣніи: «спаси, Господи», начальные люди всѣхъ полковъ и знаменщики со знаменами подступали къ іордани для окропленія ихъ св. водою. Послѣ погруженія креста, патріархъ серебрянымъ ведромъ черпалъ воду изъ іордани и отдавалъ ее ключарю, затѣмъ онъ наполнялъ также св. водою государеву «стопу», которую духовныя лица относили во дворецъ и окропляли тамъ всѣ комнаты и иконы. «Дѣйство» оканчивалось тѣмъ, что патріархъ трижды осѣнялъ Государя крестомъ, кропилъ его св. водою и поздравлялъ его съ торжествомъ. Государь, вмѣстѣ со всѣмъ синклитомъ, прикладывался ко кресту и въ свою очередь поздравлялъ патріарха. Поздравляли Государя и всѣ другіе духовные чины съ боярами, думными и ближними людьми, причемъ одинъ изъ первостепенныхъ бояръ говорилъ царю поздравительную рѣчь. — Послѣ того два архимандрита кропили знамена и войска, стоявшія на Москвѣ-рѣкѣ.
Крестный ходъ возвращался назадъ въ томъ же торжественномъ порядкѣ, при стройномъ пѣніи народа и при громкомъ звонѣ «сорока-сороковъ» Бѣлокаменной. (Русск. паломн. 1895 г. № 1).
