Статья И.Доценко “Кто такие арии” Часть 5.

Капитель колонны Ашоки (ныне герб Индии) III век до Р.Х. Индия.

На этой царской колонне, символизирующей «ось (центр) мира» (арийский царь также символизировал собой центр мира), фигуры четырех львов и рельефы с изображением четырех животных соответствуют четырем сторонам света.

Дойдя до Индии, Александр Великий достиг границ арийского мира и таким образом он его объединил, сблизил его народы, о чем ярко свидетельствует история последующих веков. Расширение границ новой империи имело огромное значение для государственного развития древней Индии. «Александр Македонский и его наследник Селевк подготовили почву воцарения Чандрагупты и династии Маурьев. Возникла (322 г. до Р.Х.– Д.И.) величайшая из когда-либо существовавших в Индии империй…». (1)

Но не сколько основатель маурьинской династии вошел в историю, сколько другой ее представитель – царь Ашока, правивший с 273 по 232 г. до Р.Х. О нем стало известно из текстов многочисленным надписей, высеченным на скалах и каменных колоннах, благодаря которым этот царь представляется центральной фигурой древнеиндийской истории.

В каменных надписях царя Ашоки конечная цель и высшее благо формируются примерно так же, как в брахманической прозе (1 тыс. до Р.Х.)– это svaga (скр. svarga), то есть рус. «небо» (ср. слав. Сварбог – бог неба).

Эти же надписи на скалах содержат всю ту же древнюю ведическую идею, которая часто присутствует в санскритской литературе: конечной целью царя (чакравартина) является «завоевание всей земли». В связи с этим «царский идеал выражается (еще) термином sarvabhauma – «правитель Вселенной» или visvajit– «всепобеждающий».  Sarvabhaumaстановится тот, кто одерживает «победу на всей земле»(vijitia prthivim sarvam).  (2)

В отношении к представлениям о дхарме царя Ашоки весьма необычна цель «завоевания вселенной». «Цель этого «завоевания» – благодеяния всем людям, даже самым отдаленным народам. В качестве всеобщего благодетеля царь рассматривается как вселенский повелитель, тех же, кто стали объектом подобной деятельности, рассматриваются как «подданные» (pajā). Ашока заявляет, что «все люди – мои pajā (prajā)» (savvamunisā me pajā – Особый наскальный эдикт, ОНЭ I), претендуя, таким образом, на роль верховного владыки человечества.

Рrajā означает собственно «потомство, порождение», но в социально-политической терминологии эпохи «подданные» отождествляются с «детьми». Царь подчеркивает свою заботу о «детях», говоря, что он, «подобно отцу (atha pitā – ОНЭ II)», постоянно думает об их благе. Этот образ получает развитие в колонном эдикте IV – местные правители (lajuka), утверждаемые Ашокой на своих постах, уподобляются опытной няньке: «Ведь как, доверив ребенка опытной няньке, отец спокоен, что она позаботится о счастье ребенка, так и царь уверен, что его слуги (pulisa), будут действовать во благо подданных. Но и «дети», конечно обязаны ценить отеческую заботу, проявляя сыновнюю почтительность».  (3)

В таком, самом широком распространении дхармы индийский царь становится царем дхармы. Понятно, что дхарма есть вечное правило (сам царь говорит о нем, «как о древнем правиле» или «вечном установлении»), и сами наставления, касательно ее исполнения, не представляются чем-то необычным.

Однако, Ашока как учитель  дхармы в силу того, что был царем, а не духовным лицом или подвижником – проповедником, является уникальной исторической личностью. К тому же в отличие от последних, он выступает еще и гарантом ее соблюдения.

«Распространение дхармы на всей Земле рассматривается как вселенская победа царя в качестве «царя дхармы».  В конечном счете, оказывается, что всюду, где почитают отца с матерью, тем самым исполняют наставления царя о дхарме и признают его власть как царя дхармы». (4)

Надо отметить, что «в сущности дхарма, официально проповедуемая Ашокой была не буддизмом, а принципами морали… Его философская позиция не была лишь буддийской, а традиционной для Индии того времени». (5) Есть основания полагать, что его обращения к буддизму определило в числе прочего и взаимоотношение царской власти и власти брахманов.

Одна из основных проблем, которая за исключением непродолжительных периодов всегда существовала у древнеиндийских царей, состояла в весьма и весьма высоком положении брахманов. «Брахманы всегда стремились быть вершителями судеб индийского традиционного общества и определять порядок вещей в нем, оставаясь при этом неизменно главными». (6) По существу, изначально власть брахманов подавляла власть самого царя. Кшатрии и в их числе и цари, стремились утвердить свое главенство над брахманами, ограничить их притязания на главенство. (7)

Считается, что после эпохи Маурьев брахманы лишь теоретически приобрели превосходство почти повсеместно в Индии, но фактически кшатрии оставались им равны и даже превосходили их. Однако, дошедшие до нас исторические факты это полностью не подтверждают.

В то же время брахманы являлись главными идеологами божественности царской власти. «Это способствовало тому, что была открыто провозглашена доктрина божественного происхождения  царской власти. Раньше всего она появляется в эпосе и «Законах Ману» (2в. до Р.Х – 2в по Р.Х.). В «Законах Ману» она провозглашается в возвышенных выражениях:

«Когда люди, не имеющие царя, рассеялись во все стороны от страха, владыка создал царя для охраны всего этого (мира)…

Извлекши вечные частицы Индры, Анилы, Ямы, Солнца, Агни, Варуны, Луны и Владыки Богатств…

Так как царь был создан из частиц этих лучших из богов, он блеском превосходит все живые существа…

Даже (если) царь – ребенок, он не должен быть презираем (думающими, что он только человек), так как он – великое божество с телом человека».  (8)

Выше уже упоминалась древняя арийская идея о «вселенском правителе» – чакравартине.  Титул «чакравартин» первоначально получал царь, который в ведическом обряде ваджапея, символизирующем обновление сакральной царской власти, совершал подъем по жертвенному столбу и касался рукой колесообразного навершия.

Подобным образом и Ашока в представлениях его современников согласно этой древнейшей традиции являлся чакравартином, то есть «тем, кто поворачивая колесо», способствуют движению времени. «Эта функция царя казалась чрезвычайно важной для самого существования Мироздания. Фигура царя приобретала значимость, поскольку от него зависело Время. В «Махабхарате (V.130.16; XII.70.6) сказано. что «царь есть причина времени». (9)

К тому же «дхармическая деятельность Ашоки имела календарную приуроченность. Она приходилась на некие критические периоды и  обеспечивает правильное движение времени». (10)

Тем не менее, Ашока не предавал значение божественному происхождению и характеру царской власти, хотя, как и некоторые другие Маурьи, взял себе титул «деванампия» – «любимец богов» (или «милый богам») и считался высшим существом божественного происхождения.

В кон.1 тыс.до Р.Х. – 1 в. по Р.Х. в царскую титулатуру проникли понятия, заимствованные из древнеиранской традиции и эллинистического мира: «Великий царь, царь царей» (махараджадхираджа), «Спаситель» (тратера), «Сын бога» (дэвапутра)

А начиная со времени Гуптов (4-5 вв. по Р.Х.), каждый значительный царь принимал такие титулы, как «великий царь царей», «верховный повелитель», в то время как титул махараджи носили только мелкие вассальные князья.

«Вдохновляющий пример Маурьев вскоре был почти забыт. Впоследствии гупты пытались создать более централизованную империю; в течение почти чем 100 лет большая часть Северной Индии находилась под их непосредственной связью. Но если не считать государства Гуптов и еще несколько небольших образований, все последующие индийские империи, беспорядочные и неустойчивые, были по своему характеру близки к некоему феодальному типу. Миролюбивая политика Ашоки вскоре была забыта, цари снова обратились к завоевательным походам… В целом Индия послемаурийского периода – это история междоусобной борьбы местных династий за господство, политическое единство Индии было утеряно почти на 2 тыс. лет».(11)

Но разве междоусобицы стали основной и единственной причиной отсутствия возможностей устройства на всем индийском субконтиненте централизованного государства? Конечно же, нет. Похоже, это даже, и не основная причина, а следствие ряда причин более существенных.

Дело в том, что, для создания централизованного индийского государства необходимо было полноценное самодержавие: великие царства  древности создавались великими государями  с неограниченной властью. Тот же Ашока во многом усилил власть индийского царя, доведя ее до классического абсолюта. Как уже говорилось, не исключено, что его обращение к буддизму произошло и по причине ограничений царской власти брахманами, существовавших повсеместно в Древней Индии.

«Несколько великих династий, среди них Нанды, Маурьи и Шунги, пали жертвой интриг брахманов. В «Махабхарате» выражено явное одобрение мятежа против царя-угнетателя или царя, неспособного к выполнению обязанностей защиты благополучия подданных. Такой царь, говорит «Махабхарата», вовсе не царь и должен быть убит, как бешеная собака». (12)

К тому же «брахманы и традиционные древнеиндийские  нормы были не единственными преградами самодержавию. Как уже говорилось, еще в ведический период царская власть была частично ограничена племенными советами – сабха и самити. Сабха и самити (различие между ними до сего дня так и не выяснено) оказывали существенное влияние на ведического царя. Ими же непосредственно осуществлялось управление некоторыми арийскими племенами. Так, в одном отрывке Ригведы говорится не об одном царе, а о «царях» восседающих вместе в собрании. Возможно, этот отрывок имеет позднее происхождение, относящееся уже к пребыванию ариев в Индии, и связано с влиянием местной республиканской идеологии. И в дальнейшем в истории Древней Индии подобное этим ограничения царской власти в той или иной степени всегда существовали и, бывало, приводили к низвержению царя.

«Все руководства по  государственному управлению рекомендуют царю прислушиваться к совету своих министров, а министрам – быть бесстрашными в споре. Не один царь был свергнут в результате интриг своих советников.

Очень важным сдерживающим началом было также общественное мнение. Власть ведийского раджи ограничивало народное или представительное собрание, и, хотя такие собрания в последующее время потеряли свое значение, царю неизменно советовали прислушиваться к общественному мнению…

В буддийских джатаках, которые не являются, конечно, историческими сочинениями, но отражают обстановку, существовавшую в Северной Индии задолго до начала нашей эры, приводятся примеры низвержения царя в результате народного восстания.

В легенде о Раме, герой которой был идеалом царя для последующих индийских правителей, царь Рама изгоняет свою любимую супругу Ситу, услышав, что подданные подозревают ее в неверности, и, полагая, что ее пребывание во дворце может навлечь на царство несчастье; он изгоняет ее, хотя сам уверен в ее невиновности… Большинство трактатов настаивает на том, что царь любой ценой должен поддерживать довольство в народе». (13)

В то же время всегда в древней и средневековой Индии в общем отношение к царской власти сохранялось неизменно глубоко почтительным. В древнеиндийском эпосе, до сих пор пользующемся самой большой популярностью у индусов, говорится:

«В стране без царя увенчанная молнией громогласная туча не окропляет землю небесной водой…

В стране без царя ни сын не повинуется отцу, ни жена – (мужу)…

В стране без царя люди не создают радостно ни дворцов для собраний, ни прекрасных садов, ни храмов…

В стране без царя богатые не имеют защиты, земледельцы и пастухи ложатся спать с запертыми дверями…

Как реки без воды, как лес без травы, как скот без пастуха, – страна без царя»

[Рамаяна].

Похожим было отношение к царской власти и у потомков иранских ариев, обосновавшихся на территории современного Ирана, как в ахеменидскую эпоху, так и после нее – вплоть до вторжения на иранские земли мусульманских завоевателей.

После завоевания Александром Македонским империи Ахеменидов древний Иран распался на несколько государств. Первоначально его территория принадлежала Селевкидам, владетелям Сирии. Но уже спустя несколько лет после смерти Александра Великого в Мидии возникло государство, получившее название «Атропатены».

На крайнем севере-востоке Ирана образовалось Греко-Бактрийское царство, а в Хорасане – парфянское. Парфянский царь Митридат 1 отнял у Селевкидов Персию, Армению и Месопотамию, захватил часть Греко-Бактрийского царства и принял титут «царь царей», прежде принадлежавший иранским царям из династии Ахеменидов.

К 1 в. до Р.Х. Парфия стала могучей державой и основным соперником Рима на Востоке. Однако, Парфия не представляла собой централизованное государство: центральная царская власть там сосуществовала с достаточно самостоятельной властью на местах, при чем представленной многочисленными царями. Одними из последних и оказались евангельские волхвы. (14)

Наконец, в результате падения власти парфянской династии Аршакидов к власти пришла персидская династия Сасанидов, правившая Ираном  с 224 по 651 год.

Что касается самоназвания «арии», то оно сохранилось в своем древнем полном смысле, что видно из парфянских версий надписей Сасанидов, где царь именуется «šāhān šāh aryān» («царь царей ариев»). К тому же ранние Сасаниды именовали себя еще «ēr māzdēsn»  («арий, почитатель Мазды»). (15)

В дальнейшем Сасаниды выносят вперёд политическое значение этнонима «арии»,  именуя себя «царь Эрана и Анерана» (ариев и неариев). (16)

Возвращаясь к значению имени «Иафет», следует отметить, что праотец Иафет был известен и на исламском востоке под именами Яфис, Яфет, при чем с ярким смысловым выражением его царственности. «Яфис был самым справедливым из сыновей Нуха. Возвышенный род Его Величества, Царя Царей, связан с ним»,– писал о нем Абу-л Фазл Аллами – иранец, переводчик Библии на фарси.

Древнеперсидская формула «Царь царей» известна со времен Кира Великого (559-529 гг. до Р.Х.). После завоевания Ахеменидской империи Александром Македонским она была воспринята греками.

Монарх с титулом «Царь царей» – это  глава «миродержавного Царства – Царства по преимуществу, – способного и, значит, обязанного взять на себя ответственность за судьбу и благосостояние если не всего мира, то окружающих народов». (17)

Этот титул имел «отнюдь не исключительно квантитативный смысл(то же, что количественный) властитель многих городов, многих (меньших по размеру) царств», как часто думают, ни тем паче, «царь среди других царей», «первый среди равных». (18)Он означал «именно «царь стоящий над другими царями». «Это сверхцарская власть, как бы царская власть во второй степени, распространенная и на тех, кого остальной мир рассматривает как царей». (19)

Безусловно и в самой полной мере древнеиранский титул «Царь царей» применим и к Императору (лат. Rex Regnantium). (20) Первого, Второго и, наконец, Третьего Рима.

Считается, что в Императорском Риме нельзя было обойтись без учета опыта управления эллинистическими государствами, возникшими в результате развала империи Александра Великого, а потом ставшими римскими провинциями. Но только в правление Императора Домициана (81-96 гг.) устанавливается римское самодержавие по типу восточных эллинистических монархий, а в правление Императора Диоклетиана  – неограниченная, абсолютная монархическая власть, которую Император с Сенатом уже не обязан был разделять, как это было в прошлом. Император сам становился  источником власти и выше всех существующих законов Империи. Именно таким самодержцем и стал первый Православный Император – Равноапостольный Константин (21) – и все последующие за ним императоры Нового Рима.

В связи со сменой Империи языческой Империей христианской, а также с исторической преемственностью древних мировых империй следует вспомнить толкования таинственного сна вавилонского царя Навуходоносора, данные святым пророком Даниилом: «Ты, царь царей, которому Бог небесный даровал царство, власть, силу и славу… Ты- это золотая голова! После тебя восстанет другое царство, ниже твоего, и еще третье царство, медное, которое будет владычествовать над всею землею. А четвертое царство будет крепко, как железо… И во дни тех царств Бог небесный воздвигнет царство, которое вовеки не сокрушится, и царство это не будет передано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно». [Дан.2,37-40,44]. Согласно православной традиции, в пророчестве Даниила говорится о четырех царствах: Ассиро-Вавилонском, Персидском, империи Александра Македонского и Римской империи. С правления Константина Равноапостольного начинается империя христианская, царство, которое «будет стоять вечно».

Р. S.

В Царствование Феодора Иоанновича к Русскому Царю от имени иранского шаха было послано обращение, (22) где Он именуется “всегда победительство имеющим, подобно Феридуну, мужественным, как Баграм, справедливым, как Кей Хосров, защищением подобным Газан Фару, милостью подобным Нуширвану, мыслию и красотой подобным звезде Муштери, разумом, подобным звезде Марриху, добродетелью сияющим яко солнце, множеством войска, подобным Дарию, одолением Олександру, государством, подобным Джему, вельможством и счастьем подобным Хосреву Джему, славою яко солнце сияющим, движением, подобным звёздному хождению, и во всяких одеждах светлообразным и государьским детем власть подающим, … яко солнце всех просвещающим, всего света счастье обретшим, лунный свет имеющим и яко небо прекраснейшим, великоименитым государем храбрым, всего света повелителем и повелением своим многим место подавателем, всего света великим государем, всегда в счастье на своём престоле милостиво пребывающим… светообразным, пространным домом, аки небо, милостиво милосердие подающим, величайшим величеством великим государем и победителем, нахождением своим врагов поправшим, великим и самодержавным … светейшим Фёдором Иоанновичем, великим князем, Белым царём”,…

Здесь в перечне царей (Джамшид, Феридун, Кей Хосров, Кей Кавус, Бахрам, Дарий и пр.) кроме исторических много легендарных арийских («легендарных» не значит «выдуманных»), которые правили на арийских землях, в том числе и на будущих русских. (23) Насколько это могли знать (и знали ли вообще)  и Русский Царь, и иранский шах, уподобивший Его этим царям, неизвестно. Возможно, это всего лишь совпадение, но оно наводит на мысль о глубокой древности  понимания русскими значения царской власти. Той древности, которая, как минимум, не моложе тех пока еще темных веков, когда на Русской равнине жили еще не разделенные арии –  предки русских и предки тех, кто создал великую империю Ахеменидов, основателем которой был арийский царь, названный в Священном Писании помазанником Божьим.

ПРИМЕЧАНИЯ.

(1) Уилер М. Древний Индостан, М..2005, стр.193.

(2) «…как сказано в «Шатапатха-брахмане» (XIII.5.4.13), – здесь даже терминология точно соответствует ашокинской (vijaye savaputhaviyam) Висагин А.А. Идеал царя в эдиктах Ашоки// Индия: общество, власть, реформы, М., 2003, стр.39

(3) Вигасин А.А. Там же, стр. 41

(4) Висагин А. А. Там же, стр. 48

(5) Бэшем А. Чудо, которым была Индия, М., 1977, стр.65

(6) Успенская Е.Н. Раджпуты, СПб., 2000, стр. 94

(7) Об этой притензии свидетельствует «Айтарея-брахмана», и буддийские тексты, перечисляя четыре индийские варны первыми указывают именно кшатриев. Индуистские предания, рассказывающие о печальной участи, которая постигла царей, враждовавших с брахманами, и легенда о Парашураме, сыне брахмана, уничтожившем всех кшатриев, без сомнения, доносит отголоски жестокой борьбы между брахманами и кшатриями в доббудийский период индийской истории.

(8) Бэшем А. Там же, стр. 93

(9) Вигасин А.А. Там же. стр. 48

(10) Вигасин А.А. Там же, стр. 49

(11) Бэшем А. Там же, стр.95

(12) Бэшем А. Там же, стр.95

(13)Бэшем А. Там же, стр. 95-96

(14) Об этом подробно здесь

(15) RANIAN IDENTITY ii. PRE-ISLAMIC PERIOD// Enciclopedia Iranika

(16)RANIAN IDENTITY ii. PRE-ISLAMIC PERIOD// Enciclopedia Iranika

(17) Лисовой Н.Н. «Святой Диоклетиан»: таинство Империи/ Трибуна русской мысли, М., 2002, № 2, стр. 59

(18) Лисовой Н.Н., Там же

(19) Лисовой Н.Н., Там же

(20) На русском языке титул Rex передается титулом «король» (слово «король» восходит к имени Карла Великого). Русское же слово «Царь» (от цьсарь, цѣсарь) восходит к имени Юлия Цезаря (лат.Caesar).

(21) Двор Диоклетиана представлял собой копию Сасанидского двора. Этот двор в неизмененном виде был перенесен равноапостольным Константином в Новый  Рим

(22) Это обращение было адресовано Царю Феодору Иоанновичу в 1595-1597 годах, когда иранский шах Аббас 1 призывал Русского Царя пойти вместе против “турского салтана”.

(23) В связи с хронологией легендарных династий и со ставшей уже известной историей иранских ариев.

Источник http://zargradet.ru/?page_id=6922