Роль РПЦ в падении монархии в России

1. Русская православная церковь немедленно признала Временное правительство и сразу же разослала по всей России указания молиться не за Помазанника Божьего, а за здравие и благополучие Временного правительства и его членов. Россия – не единственная страна, где произошла революция. Но ни в одной другой стране – церковь не становилась на сторону революционеров, причем так скоро и безоговорочно.

2. Церковь не проявила ни малейшего интереса к судьбе свергнутого Императора и не сделала ни малейшей попытки его поддержать или вступиться за него. Более того – во время Поместного собора, его судьба даже не обсуждалась! Церковь – не послала в Тобольск даже духовника.

3. Церковь не предприняла ни малейшей попытки стать центром консолидации правомонархических сил. Более того, она вообще не предприняла никакой попытки стать центром консолидации любых политических сил или как-то вмешаться в политику. Тем самым, она напрочь убила правую альтернативу происходящему в стране, не дала свершиться никакому противодействию все более явному дрейфу влево. До революции монархизм и православие были практически неотделимыми, любая монархическая организация базировалась еще и на православном фундаменте в отличие от левого безбожия. И тем самым – церковь убила монархическое движение в принципе. Не было ни единой серьезной попытки реставрации, Белое движение – было армией Февральской революции, а не армией свергнутого монарха.

4. Немалое число революционеров вышло из духовных семинарий. Но ситуации, когда во главе разъяренных масс становились священники – были и до 1917 года. Здесь самый яркий пример – Георгий Гапон. Можно заключить, что в 20 веке Русская православная церковь была не оплотом стабильности, а одним из факторов дестабилизации в стране.

5. Часть иерархов церкви признали и безбожных большевиков, несмотря на то, что уже в то время шел открытый грабеж и погром церкви.

Все это – происходило на фоне привилегированного положения РПЦ до событий 1917 года. РПЦ была государственной церковью, ее главой был монарх. Сектантство, переход в другую религию – считались уголовно наказуемыми деяниями. И при столь привилегированном положении – церковь вступила в борьбу не за монархию, а с монархией.

Начиная с начала 20 века Церковь активно участвовала в интеллектуальной жизни страны, и в своем общении с интеллигенцией – выходила далеко за рамки позволенного Библией. Так, в Петербурге с ноября 1901 г., при активной поддержке и участии петербургского митрополита Антония (Вадковского) происходили религиозные собрания с участием как иерархов и публицистов РПЦ, так и ведущих представителей русской интеллигенции. Со стороны интеллигенции – инициаторами этих собраний были «богоискатели» Д.С.Мережковский (гомосексуалист, бисексуал), Д.В.Философов (гомосексуалист), З.Н.Гиппиус (лесбиянка, бисексуалка, активная участница петербургского «корабля» хлыстов, и производимых ими оргий). Зная все это – иерархи РПЦ не отказались от общения с людьми, грешащими столь явно и не потребовали от них покаяния в грехах и прекращения греховной жизни. После этого – цинично и лицемерно выглядит осуждение общение царской четы с Распутиным, а так же борьба РПЦ против Распутина и распутинщины – в 1901 году иерархи церкви уже регулярно общались с хлыстами и половыми извращенцами. Более того – непонятен сам смысл этого общения – понятно же что при общении происходило не обращение «богоискателей» к церкви и праведной жизни – а обмен мнениями и духовное взаимообогащение, но… что может быть общего у грешного с праведным? И кто кого переубеждал в своей правоте – священники интеллигентов или интеллигенты священников? В той же Польше – при коммунистах была открытая публичная полемика леваков и наиболее ярких представителей католического духовенства – но католическое духовенство отстаивало свою позицию, позицию церкви, а не занималось тайными встречами с какими-то «богоискателями», от религии явно отошедшими.

Полковник Федор Винберг, издавший в Берлине свои воспоминания под названием «Корни зла» отмечает, что уже к этому периоду большинство рядовых священников были фактически атеистами, а многие – тайно сочувствовали революционному движению (!).

В подобных «исканиях» вместе с гомосексуальной интеллигенцией – участвовали не какие-то отщепенцы или скромные монахи – с церковной стороны сопредседателем собраний был избран ректор Петербургской духовной академии, викарий столичной митрополии епископ Ямбургский Сергий (Страгородский), а вице-председателем был ректор столичной семинарии архимандрит Сергий (Тихомиров). Собрания были разогнаны в апреле 1903 года под давлением государства. Собрания не были тайными, они все протоколировались и протоколы эти – публиковались в газетах, а в 1906 году – все протоколы вместе с докладами и прениями были изданы отдельной книгой – свобода слова, однако. В докладах и прениях – стороны пришли к мнению, что РПЦ потеряла авторитет в народе и оказывает все более малое влияние на духовно-нравственное состояние страны (интересно, а как на духовно-нравственное состояние страны повлияли подобные встречи с публикацией в печати). В качестве средства, способного преломить ситуацию – называлось введение свободы совести (!), созыв Поместного собора (с избранием Патриарха) и отделение РПЦ от государства (!).

Однако, почему то на «исканиях» не рассматривалась вина самой РПЦ в потере авторитета у верующих и во все более снижающемся влиянии на них – фактически церковь пошла на поводу интеллигентов и обвинила в своих проблемах своего действующего главу – Императора! 

При этом – правительство постоянно оказывало финансовую поддержку РПЦ, так расходы из госбюджета по линии Священного Синода составили в 1900 году 22,3 млн. руб., в 1913 г. – 45,7 млн. руб., в 1914 году – 53,1 млн. руб. Ни одной другой конфессии – помощь из бюджета не оказывалась.

В 1904 году был издан Высочайший указ «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка». В нем – намечались контуры реформ, в частности – реформы церкви. Планировалось ввести свободу совести, то есть исключить ответственность за переход в другую религию.

Сразу после этого, митрополит Петербургский Антоний выступил на Комитете министров, где фактически потребовал отделения церкви от государства – то есть введения патриаршества, упраздненного Петром I. В качестве обоснования – он указал что в случае если будет введена свобода совести, но при этом православие останется государственной религией – то само положение православия РПЦ как «государственной религии» сделает его изначально более слабым, чем другие, не связанные с государством конфессии. Митрополита Антония поддержал С.Ю.Витте. В феврале 1905 г. Витте внес на обсуждение Коммина записку «О современном положении Православной церкви». В ней – предлагалось полностью удовлетворить требования иерархов – то есть созвать Поместный Собор и восстановить патриаршество. При этом – предполагалось улучшить и материальное снабжение РПЦ. В записке Витте упомянул и интеллигенцию, которой «церковь должна сделать шаг навстречу» (интересно, как именно – допустить гомосексуальные браки что ли?). Основой для записки Витте – послужила записка митрополита Антония «Вопросы о желательных преобразованиях в постановке у нас Православной церкви».

Против выступил К.П.Победоносцев, предложивший передать вопрос о преобразованиях Церкви из Коммина в Священный синод. Будучи его обер-прокурором – Победоносцев находился в натянутых отношениях с иерархами церкви.

Когда вопрос о созыве Поместного собора дошел до Императора, он предложил такой вариант. Николай II предложил отречься от престола в пользу Алексея, при одновременном созыве Собора и избрании Николая Романова Патриархом всея Руси. Такой прецедент уже был – царствование первого из Романовых, Михаила, при том что главой церкви был его отец Филарет. Такая мысль возникла у глубоко религиозного и явно тяготящегося царствованием Николая II после рождения Алексея – в конце 1904 года Николай вместе со своей супругой посетили митрополита Антония и обсудили вариант отречения Николая, принятия им монашества и избрания Патриархом. Митрополит Антоний отказался благословить это решение, указав на недопустимость строить свое личное спасение на отказе от исполнения царственного долга. Митрополит заявил, что может произойти безвластие, страна подвергнется непредсказуемым опасностям, и такое благословение – он может дать только по достижении Наследником совершеннолетия (с 1906 года – оно наступало в 16 лет). Интересно, а как был связан такой ответ митрополита Антония с тем, что наиболее вероятным кандидатом на патриаршество был сам митрополит Антоний? И чем он руководствовался, давая такой ответ – интересами страны, церкви или своими собственными?

После этого – Николай II резко ограничил общение с иерархами РПЦ, больше им не доверяя. И вероятно, это же запустило механизм участия Церкви в перевороте – проблему необходимо было решить любой ценой до 1920 года – наступления совершеннолетия наследника. К этому времени – необходимо было провести Собор и избрать на нем Патриарха.

Вопрос о том, должен или не должен быть патриарх и какие у него должны были быть права – не был праздным. В случае если проходила реформа, предложенная Антонием и поддержанная Витте – патриарх становился недосягаемым для Императора, судить его мог только суд иерархов других церквей. Учитывая общение иерархов РПЦ и интеллигенции, общие настроения в клире (слова Ф.Винберга мы помним) – можно было предположить, что патриарх и церковь при определенных условиях могла стать точкой консолидации не проправительственных, а антиправительственных сил. Мог произойти и новый церковный раскол по типу раскола на старообрядцев и никонианцев, при этом государство никак не смогло бы ему помешать.

Тем временем – в стране начиналась революция. 9 января – толпы рабочих пошли ко дворцу. Их возглавлял выпускник Петербургской духовной академии и полицейский осведомитель, отец Георгий Гапон, который соблазнил свою воспитанницу Александру Уздалеву и жил с ней без заключения брака. Но церковь почему то не расстригла его, хотя в будущем она отлучит от церкви Льва Николаевича Толстого.

В конце июля 1905 г. Глава Синода обер-прокурор Победоносцев обратился ко всем епископам с просьбой прислать в Синод свои соображения о преобразованиях в церкви. Они поступали примерно до марта 1906 года, после чего были систематизированы и обработаны. Результаты могли бы шокировать сведущего человека. Почти весь епископат (за исключением епископов Туркестанского, Подольского и Тульского) требовал отделения церкви от государства и упразднения Синода либо преобразования его в совещательный орган. Иерархи требовали Поместного собора и введения поста Патриарха, но при этом они желали бы чтобы государство продолжало покровительствовать церкви (финансово). Некоторые высказывались, что решения Поместного собора в области церковных отношений должны были иметь силу государственных законов.

При этом – в желаемой иерархами структуре церкви не находилось места Императору! Иерархи предлагали исключить его из всех церковных решений, а такие иерархи как архиепископ Варшавский и Привислинский Иероним и епископ Самарский и Ставропольский Константин – предлагали даже отменить поминание Императора при церковных службах! Подобные мнения не были лишь частью внутрицерковной дискуссии – так в марте 1905 года с благословения Митрополита Антония сложилась группа из 32 священников (они так и подписывали свои статьи в печати – группа 32 священников), которые впоследствии зарегистрировались как политическая «Группа церковного обновления». Они открыто выступали в печати с требованием широких церковных реформ, отделения церкви от государства, открыто говорили о необходимости ради увеличения популярности церкви прекратить выполнение ею функции «охранения основ» монархического строя.

17 октября 1905 г. был подписан высочайший манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», в котором в частности говорилось о даровании подданным свободы совести – то есть прошел наихудший для РПЦ вариант, свобода совести без Поместного собора и патриаршества. 18 октября подал в отставку обер-прокурор Синода Победоносцев, находившийся на своем посту с 1880 года. 19 октября на собрании «группы 32 священников», тогда называвшейся Союзом ревнителей церковного обновления был принят свой «Проект церковных реформ». Этот проект был составлен выспренным языком, в нем в качестве явлений, «препятствующих созиданию Царства Божия на земле» назывались синодальная форма церковного управления и зависимость церкви от государства. Главной задачей провозглашалась борьба за созыв Поместного собора. Сама Российская Империя была поименована как «преходящее учреждение», то есть отжившая форма государственного устройства, которая должна рухнуть.

Фактически это был неофициальный ответ РПЦ на манифест 17 октября.

Официальный ответ – так же, по крайней мере, удивлял – становилось понятно, что РПЦ как и вся страна серьезно заражены революционным духом. Радикальные и антиправительственные политические взгляды были свойственны церкви снизу доверху. Так, епископ Антонин (Грановский), старший викарий Санкт-Петербургской епархии во время революции самовольно перестал поминать в молитвах Императора. В 1907 году он уже обратился к верующим с епископской кафедры с проповедью, в которой назвал действующую власть сатанинской, после чего был уволен по требованию обер-прокуратуры с пожизненной ссылкой в монастырь. Однако, уже в декабре 1913 года при помощи своих друзей в Синоде он снова получил епископскую кафедру – Владикавказскую.

Архиепископы Финляндский Сергий (Страгородский) и ректор Санкт-Петербургской духовной академии Сергий (Тихомиров) отслужили панихиду по расстрелянному лейтенанту Шмидту, причем первый сделал это на Путиловском заводе при большом скоплении рабочих. В своем епископском доме в Выборге Сергий Страгородский (будущий патриарх) скрывал революционеров Новорусского и Морозова, разыскиваемых полицией.

Настроениям вверху соответствовали настроения внизу. С началом революции – по духовным семинариям прокатилась волна забастовок, открытых антиправительственных действий, а то и чего похуже. Так, в Архангельске, Костроме и Ярославле будущие священники участвовали в первомайской демонстрации, в Орле надругались над портретами Императора и Императрицы, вывешенными в семинарии, в Иркутске потребовали созыва Учредительного собрания и свержения самодержавия, в Пензе построили в семинарии баррикады и убили ректора, в Подольской водрузили над зданием семинарии красный флаг и пели Марсельезу, в Тифлисской расстреляли (!) инспектора обер-прокуратуры (видимо Иосиф Джугашвили был не самым радикальным из слушателей этой семинарии).

Свободами Манифеста 1905 года – церковь воспользовалась достаточно своеобразно: начинается неконтролируемое «духовное искание» то есть открытая, в печати дискуссия по вопросам веры и положения церкви, в которой с одной стороны участвовали священники, в том числе рядовые (как группа 32-х), а с другой стороны активная интеллигенция, причем такая как Мережковский и Гиппиус, совмещающие духовные искания с телесным развратом. Что показательно – вся дискуссия идет не о вере, не о Христе – а об отношениях церкви и государства, интеллигенции и церкви. Священников начинают активно вовлекать в политическую деятельность. Так председатель ЦК кадетов князь Павел Долгоруков писал в 1907г.: «Либеральные политические партии могут получить в сельском духовенстве могучее средство к проведению вглубь населения своих политических верований. Русскому духовенству предстоит огромная роль в общем освободительном движении (!)». Это перепечатали церковные журналы, сопроводив своими комментариями: «Таким образом, духовенство из класса игнорируемого превратилось в класс общественно нужный и почетный. Его теперь окружают вниманием и любезностью, и уже не в передних принимают, как прежде, а охотно вводят в разукрашенные апартаменты, на которые оно ранее только издали могло любоваться, и охотно сажают его, как почетных гостей, на высоких местах за роскошными столами. Пред духовенством открыли простор для широкой общественной деятельности, — более того, — его со всех сторон зовут к общественной деятельности». Таким образом, духовенство открыто, со страниц церковной прессы призывали к политической антиправительственной деятельности.

14 января 1906 г. Синод принял решение о созвании особой комиссии — Предсоборного присутствия для обсуждения вопросов церковной реформы. 01 июня 1906 года оно приняло решение о необходимости восстановления патриаршества. Предложенная новая редакция 43-й статьи Основных законов гласила: «В отношении православной Церкви Самодержавная Власть действует в согласии с признанными ею Всероссийским Церковным Собором, постоянным Священным Синодом и предстоятелем православной российской Церкви — Патриархом». В действующей редакции она выглядела так: «В управлении Церковном Самодержавная Власть действует посредством Святейшего Правительствующего Синода».

В составе I Думы было шесть депутатов-священников. Из них правых было только двое.

В составе II Думы было уже тринадцать священников из них правыми были четверо, в четверо – принадлежали к фракции эсеров (!). 07 мая 1907 года во второй Думе рассматривался запрос правительству по поводу слухов о покушении на Николая II. На слушания не явились пятеро священников – депутатов, фактически выражая тем самым сочувствие террористам. После слушания в Синоде – четверо из них были расстрижены.

В третьей и четвертой Думе священников – эсеров уже не было, а сама численность депутатов – священников увеличилась в несколько раз. Тем не менее – и сейчас центристов – священников было больше чем правых, а в четвертой Думе – практически все депутаты – священники вошли в Прогрессивный блок и не сделали ничего чтобы остановить революцию.

С февраля 1912 по апрель 1913 года с разрешения Императора работало Предсоборное совещание из 7 человек, их них три митрополита, в том числе будущий патриарх. Работа шла с длительными перерывами, с началом войны Предсоборное совещание было распущено. Фактически – до 1917 года реформу так и не удалось провести, чему способствовало глубокое взаимное недоверие власти и клира, понимание властью наличия в клире серьезных левых настроений, и нежелание создавать еще один центр открытой оппозиции. Вероятно, черной тенью висели и события осени 1904 года, духовенство помнило претензии Императора на патриаршество и не без основания опасалось того, что император тянет с реформой до совершеннолетия наследника, чтобы самому занять место патриарха всея Руси. В связи с чем, еще с 1905 года и по 1917 в церковных журналах постоянно поднималась и муссировалась тема т.н. «цезарепапизма», то есть узурпации светской властью власти церковной. Явным представителем этого течения был епископ Нарвский Антонин, который открыто говорил о том, что православие и самодержавие не только не связаны между собой, но и, напротив, взаимно исключают друг друга. В этих же статьях все более открыто проповедовалась необходимость приведения РПЦ к тому положению, которое занимала церковь католическая – то есть при котором Император не глава церкви, а всего лишь один из мирян (папоцезаризм, фактически исследовалась возможность создания теократического государства наподобие современного Ирана). Тем самым, часть иерархов РПЦ предлагала поставить духовную власть выше светской, и вела осмысленную политику по дискредитации царской власти.

Очевидец происходившего товарищ (заместитель) обер-прокурора Синода, князь Жевахов – говорил о том, что накануне свержения самодержавия почти весь епископат РПЦ находился в оппозиции к престолу. Внутрицерковные перемещения и назначения – вызывали бурю скандальных обсуждений в прессе, причем зачастую иерархи церкви высказывались открыто антигосударственно и сами принимали участие в публичном обсуждении и порицании решений Синода, использовали светскую прессу для внутрицерковной борьбы. Фактически епископат начал искать дешевой популярности в народе и интеллигенции, и ради этой популярности – вставал на все более антимонархические позиции.

Император, осознавая происходящее, сделал несколько шагов навстречу клиру, в частности предоставил председателю Синода (он был главным среди священников, в то время как от государства в Синоде был главным обер-прокурор) право самостоятельного вхождения с докладом о церковных делах (до этого право доклада имел лишь обер-прокурор), а так же право присутствия при любых докладах и совещаниях, касающихся дел церкви. Это право было предоставлено 01 марта 1916 года и за год председатель Синода митрополит Владимир НИ РАЗУ не воспользовался этим правом.

Во время февральских событий все первоиерархи церкви стали на путь прямой измены Престолу. Так, 26 февраля, в разгар забастовок, и в последний день, когда восстание еще не поддерживали войска – товарищ обер-прокурора Жевахов обратился к председателю Синода, митрополиту Киевскому Владимиру выпустить воззвание к населению в защиту монарха и провозгласить угрозу отлучения от церкви в случае продолжения забастовок. Митрополит Владимир категорически, несмотря на неоднократные настойчивые просьбы Жевахова отказался это сделать, что вероятно было связано с тем, что год назад он был лишен Николаем II кафедры в Петрограде и переведен в Киев – и затаил обиду на это решение. На следующий день, 27 февраля, когда забастовки переросли в вооруженное восстание – Синод отказал выпустить подобное воззвание уже обер-прокурору Н.П.Раеву, причем сопроводил отказ скандальной формулировкой – еще неизвестно, где больше измены – вверху или внизу. Что показательно – католическая церковь и без обращения к ней за помощью выпустила обращение к своей пастве, в которой пригрозила отлучением от церкви всем, кто будет принимать участие в революционном движении – и ни один католик в нем участие не принял. В то же время – по свидетельствам полковника Винберга, в массовых беспорядках 27 февраля участвовали православные священники, некоторые из них возглавляли разъяренные толпы, а некоторые на улицах и в казармах агитировали солдат и казаков присоединяться к восставшим (Винберг Ф.Корни зла. С.353).

Есть серьезные основания считать членов Священного синода прямо причастными к антиправительственному заговору. Так, согласно воспоминаниям А.Хатисова, который был послан к Вел. кн. Николаю Николаевичу с предложением возглавить мятеж и принять верховную власть в стране – в случае успеха переворота царицу предлагалось заточить в монастыре. Такое решение – невозможно провести иначе как через Священный синод, причем предлагать его должно духовное лицо в чине архиепископа или митрополита.

02 марта 1917 года в Москве, в митрополичьих покоях, состоялось собрание высших иерархов РПЦ, среди которых были митрополиты Киевский Владимир и Московский Макарий, архиепископы Финляндский Сергий, Новгородский Арсений, Нижегородский Иоаким и протопресвитер Дернов (личный духовник Императора). На этом совещании было принято решение немедленно установить связь с Исполнительным комитетом Государственной думы. Это решение было принято еще до отречения как Николая, так и Михаила, что являет факт прямой измены. На следующий день, 03 марта в должность вступил новый обер-прокурор В.Н.Львов (председатель думской комиссии по делам Православной церкви), а 04 марта – состоялось заседание Синода, на котором председательствовал митрополит Киевский Владимир. От лица Временного правительства обер-прокурор Львов объявил о предоставлении РПЦ свободы от опеки государства, а члены Синода восторженно встретили это и обещали быть верными Временному правительству. На этом же заседании – из зала заседаний Синода в торжественной обстановке лично митрополитом Владимиром было вынесено кресло, на котором имел право сидеть только Царь. Выносить кресло помогал обер-прокурор Львов.

05 марта Синод распорядился прекратить поминание Царя при молитвах, а 06 марта – приказал поминать в молитвах Временное правительство.

09 марта Синод обратился к пастве с посланием «К верным чадам Православной Российской Церкви по поводу переживаемых ныне событий». В нем был призыв признать власть Временного правительства. Послание начиналось со слов: «Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни». Таким образом, признавался произошедшим по воле Божьей государственный переворот. Под этим посланием подписались все епископы, в том числе считавшиеся ранее монархистами митрополиты Киевский Владимир и Московский Макарий.

При этом, еще 21 января 1917 года митрополит Московский Макарий выступил с архипастырским посланием, в котором, заявил дословно следующее: «Бога бойтесь, Царя чтите, а с мятежниками не сообщайтесь: таковых много развелось на Русской земле. Они снуют среди народа, чтобы обольщать его разными несбыточными обещаниями. Не слушайтесь их. Будьте благоразумны: не позволяйте обмануть себя. Мнимые народники обещают водворить в стране мир, а поселяют в ней волнения, лишающие народ спокойной жизни. Они обещают водворение порядка, а водворяют нестроение, поставляя для богоучрежденной власти препятствия к отправлению ею своих обязанностей. Сплотись народ около престола Царского, под предводительством верных слуг Царевых, в повиновении Богом учрежденной власти. Объединимся около нашего Державного Царя православного! Станем на защиту богоучрежденной власти, от Государя поставленной!»

В Москву Макарий был переведен из Сибири исключительно волей Николая II и вопреки мнению Синода, который предлагал на московскую кафедру другого человека. Уже в апреле 1917 года Макария его коллеги скинули с митрополичьей кафедры и отправили в монастырь…

В течение всего марта 1917 года – по всей России происходило массовое приведение население и войска в присяге Временному правительству. Практически везде – в этом самое активное участие принимали священники, при присяге Временному правительству давали целовать крест и Евангелие, нередко церемонии происходили в соборах, завершались молебнами и крестными ходами. Все это называлось «днями свободы», в которых самое активное участие принимало местное духовенство. На «дни свободы» войсковым частям предписывалось явиться под красными флагами, во время крестных ходов красные флаги соседствовали с иконами и хоругвями, а в некоторых городах местное духовенство освятило красные флаги. В Пятигорске дошло до того, что местный хор церковных певчих после молебна исполнил революционную песню «вы жертвою пали в борьбе роковой». Духовенство служило поминальные молебны по «павшим борцам с самодержавием», во время которых народ опускался на колени (Тифлис, Петроград, Архангельск, Баку, Вятка), исполнялся так же церковный гимн «Коль славен».

Были эксгумированы останки расстрелянного за мятеж П.П.Шмидта и трех его сослуживцев. На крейсере они были перевезены в Одессу, где 08 мая их встречало фактически все население города во главе с епископом Николаевским Алексием (Баженовым), который отслужил поминальную службу и был проведен крестный ход. 09 мая останки были перевезены в Севастополь, где их так же встречало население города во главе с епископом Севастопольским Сильвестром и командующим флотом А.В.Колчаком. Кораблями флота был дан салют, после чего гробы в сопровождении более двухсот венков внесли в Покровский собор, где был так же отслужен молебен. В этом соборе гробы с останками были оставлены на неделю, паломничество к ним напоминало паломничество к мощам святых.

В своих проповедях – иерархи церкви часто открыто высказывали то, что ранее скрывали. Так епископ Александровский Михаил в проповеди назвал самодержавие «дьявольскими цепями». Епископ Красноярский Никон заявил, что в России должен установиться республиканский строй и сравнил Николая II с Иродом, а его супругу – с Иродиадой. Епископ Челябинский Серафим подал заявление о вступлении в партию кадетов. Епископ Омский и Павлодарский Сильвестр заявил, что над Николаем II «свершился суд Божий». Окружение Николая II Сильвестр назвал (дословно) «врагами народа». Епископ Двинский Пантелеймон заявил, что старая власть была врагом православия (?!). Епископ Переславский Иннокентий выпустил открытое письмо, в котором заявил, что с Февральской революцией церковь «освободилась от рабства». Архиепископ Ярославский Агафангел на встрече с духовенством заявил, что за свержение самодержавия следует благодарить Бога.

Не отставали и съезды православного духовенства, которые в течение марта – мая 1917 года прошли по всей России. На многих их них были проведены голосования по вопросу будущего строя России. На съезде в Вятке за республиканский строй в России высказалось 82 % участников, а на съезде в Елабуге – за республику было уже 98 %. Курский съезд единогласно приветствовал крушение царского самодержавия. В казачьей столице Новочеркасске съезд священнослужителей уже 08 марта выразил «великую радость» по поводу установления нового строя в стране. Екатеринбургский съезд приветствовал падение самодержавного бюрократического строя и высказался за демократическую республику. Постановления совещаний преподавателей Киевской и Московской семинарий приветствовали установление в России демократии. Всероссийский съезд православного духовенства и мирян счел нужным направить приветственную телеграмму президенту США. Тверской, Томский, Нижегородский, Курский, Саратовский и Тамбовский епархиальный съезды послали приветственные телеграммы не только Временному правительству, но и Совету рабочих и солдатских депутатов, а Саратовский съезд в телеграмме попросил содействия Совета в удалении с кафедры неугодного архиерея. Пензенский съезд назвал Совет рабочих и солдатских депутатов «выразителем воли народной и народных интересов». Казанский епархиальный съезд постановил (дословно) «приветствовать состоявшийся по воле Божией и народной государственный переворот».

01 мая 1917 года в Храме Христа Спасителя Епископом Дмитровским Иосафом был проведен праздничный молебен. Молебны по случаю первого мая так же прошли в Каменец-Подольском, Перми, Верном (Алма-Ате), Томске…

В мае 1917 года протоирей Т.И.Буткевич, профессор Харьковского университета, член Госсовета с 1906 года, член Учебного комитета Священного Синода опубликовал в Церковном вестнике (№ 9-17 за 1917 год), статью, в которой заявил: «Рухнул много веков существовавший в России образ государственного управления в форме царского самодержавия! Низложение Николая II произошло, несомненно, по воле Божьей. Теперь режим самодержавия пал и пал, конечно, навсегда и безвозвратно. Сожалеть о нем Православная Церковь не имеет оснований.»

Сожалеть может и не стоило, так как события происходили поистине удивительные, и освобождение от оков самодержавия (заодно и совести) не имело предела. Так на страницах газеты «Православная Волынь» (№ 12 за 1917 год) появилось объявление в рубрике «услуги»: «Священник, студент семинарии, знаю простое и нотное пение. Без подготовки на любую тему могу сказать проповедь, надеясь на ее успех, голос имею чистый баритон, могу служить и тенором. Прихожанами всюду был любим. Имею аттестат от прихожан. Условия (служения): триста рублей ежемесячного жалования, необязательные требы по соглашению, готовая квартира и отопление. Адрес в редакции газеты. Остается добавить: принадлежу к партии социалистов-революционеров, могу выступать на митингах». Для справки – до революции годовое жалование приходского священника составляло 280 рублей. Впрочем, ничего удивительного: был царь простачок, был и хлеб пятачок, а пришла республика – хлеб стал тридцать три рублика. Так тогда шутили.

Сквозь слезы.

Все перечисленные выше факты – документально зафиксированы, в том числе и на страницах печати.

Таким образом, следует признать, что распространенное мнение о том, что Синод не принимал участие в событиях февраля 1917 года, не знал, не успел отреагировать и собраться – не имеет под собой никакой почвы. Наоборот мы должны признать, что в критической ситуации высшие клирики Русской православной церкви – совершили массовый акт измены и клятвопреступления, предав действующего монарха и главу церкви и вступив в сношения с заговорщиками еще до того, как отрекся монарх. В своей измене они были одними из первых, опередив генералов – причем они были в центре событий и достоверно знали о том, что происходит. Как знали они и то, что предают не просто императора, а глубоко верующего, богобоязенного человека, брата своего во Христе. В дальнейшем – они всеми своими действиями подтвердили свою измену и облегчили измену монарху и клятвопреступление для других слоев общества, в том числе для армии. Подобное поведение церкви – аналогов в истории не имеет. Все это – происходило ввиду застарелого конфликта власти и церкви, личного морального разложения иерархов за счет активного их общения с духовно и телесно развращенными слоями общества и корыстными интересами высших клириков, заинтересованных в бесконтрольном распоряжении огромными церковными средствами.

Эта измена – стала прологом к страшному пути русского православия 20 века. За нее – Господь покарал очень и очень тяжело…